дало ему другую нежизнь.

— И как ребенок мог стать той странной штукой? — нервно осведомился Сергей.

— Говорят, что дитенка клевали вороны, а недоеденное унесли в свои гнезда и там же скормили воронятам, — неожиданно подал голос Щербатый. — И все они в ту же ночь погибли, от той гадости, которой ребеночек был отравлен.

— Какой ужас, — вздохнула Алина.

— И все их гнезда наполнились мертвыми птицами. Но девка та, раз за разом все ходила к лесу и просила о костях. Она сошла с ума и оттого слова ее стали понятны тем, кто хочет слышать проклятья и молитвы. Ее услышали и гнезда собрались в один большой комок и покатились к кромке леса. Но забрать кости мать не захотела.

— Почему? — с болезненным любопытством поинтересовался Суворов.

— Она поверила, что перед ней что-то живое. Или решила проверить, — пожал плечами Пронька. — Но она пошла к гнездовью. И оно приняло мать. Внутрь себя.

— Сожрало? — уточнила Алина.

— Мать сама захотела стать с ним одним целым. Говорят, что именно так гнездовье-вороновье и стало хищным. Оно собирает себе семью, забирая кости, перья…

Я услышал странный звук и тотчас насторожился. Повернул голову в сторону, откуда мы пришли. Тропа виднелась на сотню метров, и она была пуста. Мне померещилось, что в ветвях что-то мелькнуло, но присмотревшись, я не увидел ничего подозрительного.

Однако, не только я, но и Леньки тоже что-то заметили. Они всполошились. Переглянулись и, не говоря ни слова, осторожно направились к противоположному краю поляны.

— Куда-то торопимся? — я ухватил Щербатого за воротник.

Он раззявил рот, но не мог произнести ни слова. То ли от страха, то ли потому, что его язык раздваивался и вновь становился обычным человеческим. Человеком этот Ленька точно не был. Но очевидно сам этого не понимал.

— Наф уйфти нафдо, — прошмякал он наконец и жалобно заскулил. — Пуфтиии…

Остальные Леньки замерли рядом и тревожно смотрели в одну точку за моей спиной.

— Всем приготовиться, — твердо приказал я. — Мы тут не одни.

Я понял, что прав, когда проводники схватись за руки и принялись что-то бормотать. Щербатый потянулся к товарищам, и его пальцы удлинились. Выругавшись, я выпустил из ладони тонкой лентой тьму и словно веревкой связал ею всех четырех парней. Не хватало еще, чтобы они сбежали. Вот только те и не думали о побеге. Леньки прижались друг к другу, обнявшись и продолжали бубнить что-то в унисон.

— Что происходит? — Шереметьев выхватил длинные парные клинки.

Остальные также обнажили оружие и встали спина к спине. Пронька странным образом оказался внутри образовавшегося кольца.

— Мама, — произнес он испуганно и вдруг запрокинул голову и ткнул пальцем вверх. — Чо это?

Я увидел, что небо над нами наполнено странным мусором. Над нами медленно кружились веточки, листья, кусочки меха, мелкие птичьи косточки, пуговицы, обрывки ткани. Прямо над моей головой зависла толстая витая серебряная цепочка с кулоном, который будто кто-то жевал.

И словно по команде невидимого дирижера весь этот сор собрался в один комок, образовав собой громадную птицу с распростертыми крыльями.

И вновь продолжается бой…

Сложив крылья, птица спикировала на нас. Но угодила в сильный вихрь, который ее сковал. Существо каркнуло, забившись в воронке, которую создавал ветер. Разорвала плетение и попыталась было атаковать. Но Суворов соткал огненную клетку, которая накрыла птицу, припалив мусор и веточки.

Сергей же принялся быстро призывать огненную глыбу, но нечисть словно поняла, что ей грозит. Или решила, что в этой форме ей не справиться. И распалась на множество маленьких ворон. Те протиснулись между огненными прутьями. Часть их них вспыхнули и свалились в траву. Но когда глыба из пламени, созданная Суворовым ворвалась в клетку, та была уже пуста.

Птицы же закружили вокруг нас, выискивая бреши в обороне.

Несколько мелких тварей всосали и размололи созданные Пожарским вихри. Из воронок в разные стороны полетели обломки веток и мусор. Ещё несколько птичек спикировали на Алину, но врезались в броню и с треском покрылись инеем, превратившись в ледяные статуи. Шереметьева же вскинула пистолет и несколько раз выстрелила. Пули на лету разбились на ледяные дробинки, которые кучно врезались в стаю, замораживая и разрывая птичек, в которых попали.

Один из комков спикировал на девушку и вцепился ей в волосы. Княжна оторвала от себя нечисть и швырнула в траву. Словно веретено мусор наматывал на себя вырванную прядь волос и скрипел. И в этом звуке мне послышалось жадное ворчание

Я вскинул обрез, активируя разложение и мор. И выстрелил в стайку, связав ворон нитью и заразив их мором. Тут же торопливо перезарядил обрез и снова выстрелил.

Пара птиц упала сверху, грозно каркая и хлопая крыльями. И я быстро вскинул косу. И лезвие «Скорби» с треском перерубило ветви и кости пополам. Рукоять завибрировала, жадно вбирая силу. И голова приятно закружилась.

Птицы учли предыдущую ошибку и перестали держаться стаей. Рассеялись и атаковали по одной или парами.

— Долго мы так не протянем! — крикнул я, обращаясь к товарищам. — Иван, Марья, можете согнать их в стаю? А мы ударим всем что есть.

Близнецы переглянулись:

— Попробуем, — ответил Пожарский и создал несколько небольших вихрей, которые выстроились в линию, сгоняя птичек в одну сторону. Марья же создала такую же цепь, но с другой стороны.

Птицы заметались, пытаясь взлететь, но Пожарские четко контролировали каждую воронку.

— Олег, Алина, накройте чем-нибудь по площади, когда кучнее собьются. Сергей, биться можешь?

Бледный как полотно Суворов, который только что встал с травы, кивнул:

— Как будто есть выбор.

— Сможешь ударить чем-нибудь массовым по моей команде?

— Смогу, — односложно ответил ведьмак.

— Отлично.

Вихри тем временем согнали большую часть птиц в крупную стаю. Но нечисть раскусила нашу затею. И вороны с громким карканьем начали вновь собираться в одну огромную птицу. Небо потемнело от количества мусора.

— Пора, — скомандовал я, и Шереметьевы синхронно ударили ледяными пулями. Я же добавил связку мора и разложения. И птицы закаркали и забили крыльями. Во все стороны отлетали комки меха, мелкие сучки, крохотные косточки.

Остаток птичек, которых не добили Шереметьевы и я, сожгли огненные капли, которые веером ударили в стаю. Ярко вспыхнуло магическое пламя и на траву посыпались искры, обугленные ветки и пепел.

Ведьмаки один за другим тяжко опустились на траву. Пожарский трясущейся рукой закатал рукав штормовки, посмотрел на предплечье, где была одна руна.

— Все, — хрипло произнес он, клацая зубами. Парня лихорадило. Видимо, он выгорел от этого боя почти досуха.

— А птица и не думает успокаиваться, — добавила его сестра.

Дрожащей рукой она указала на остаток птиц, которых не удалось согнать в стаю. Они спикировали в траву, сплетаясь в большой шар.

Олег и Сергей с трудом поднялись на ноги. Ведьмаков пошатывало, но биться они ещё могли. Суворов ударил в тварь огненным шаром, Олег добавил к пламени ледяную клетку. Я тоже успел создать под нечистью проклятую землю. И костлявые руки схватили шар, мешая последующей трансформации. Но нечисть все ещё была сильна. И плетения с треском разорвались. А через секунду, шар превратился в невысокую хрупкую человеческую фигуру. Мне показалось, что это была женщина. Она отбросила за спину прическу, сотканную из тончайших веточек, шнурков, ремешков и цепочек. Ее лицо состояло из куска подошвы кроссовка, кармана джинсов, таблетницы и панели кнопочного телефона. Женщина ощериаось в безумном крике, и внутри раззявленного рта оказался язык из кожаного ремня с металлической пряжкой.

— Ну и урод же ты, — бросил Иван вымученно.

Мусорная фигура бросилась в нашу сторону.

Я шагнул ей навстречу, вскинул косу. Снял с пояса цепь, наложил на нее плетение темного пламени, раскрутил и метнул, целя в ноги. Тварь подпрыгнула, пропуская звенья под стопами, ловко приземлилась в траву и подскочила вновь, чтобы оказаться рядом со мной.

Атака нечисти была очень быстрой, и отреагировать я не успел. Когтистая лапа из нескольких коротких открытых перочинных ножей ударила по груди, и меня спасла только руна, наложенная на подкладку. Костяная броня поглотила удар и растворилась. А призванный атакой теневой миньон отбросил противника, но сбить с ног не смог. И после серии приемов растворился в воздухе, давая мне возможность снова бросить цепь. Темные звенья опутались вокруг ветвистых ног, и я почувствовал, как способность высасывает силу существа, передавая ее мне и восстанавливая меня.

Сплетенная из веток и костей фигура забилась, пытаясь вырваться, и с трудом разорвала плетение. Несколько оставшихся птиц